Вадим Кибардин: о дизайне и о себе

Вадим, как вы начали заниматься дизайном?

Все уходит в детство, в желание улучшить неудобные вещи, которые меня окружали. Помню эти серые улицы, мрачные предметы, неработающие пылесосы, тяжёлые утюги. Уже тогда я занимался разработкой разных странных предметов... Я закончил две художественные школы, и у меня не было даже мысли искать какую-то другую профессию. Я просто шёл в дизайн с рождения. Так получилось. Наверное, просто повезло.

Ваши работы довольно разноплановые: есть и мебель, и одноразовые мобильные телефоны...

Да, об этом часто спрашивают. У меня нет какого-то характерного узнаваемого приёма, единого стиля. С точки зрения продаж и создания дизайнерского бренда более выгодно, когда вещь узнаваема. Но я руководствуюсь сиюминутными ощущениями – а они каждый раз разные. Поэтому применяются и разные материалы, и технологии. Мой дизайн для человека, который при виде моих предметов испытает те же ощущения, что и я, когда их проектировал.

Назовите свою лучшую работу из тех, что созданы за последние год-два?

Те вещи, что сейчас производятся и продаются, я придумал три-четыре года назад. И я был другим в тот момент, и по-другому смотрел на мир. Всё меняется, мы растём, а вещи за нами остаются, как следы. Те работы мною любимы, но я не могу их назвать самыми интересными, потому что в это время я делаю новые, и они мне кажутся наиболее интересными, актуальными, отражающими меня.

Над какими проектами вы работаете в настоящее время?

Это, например, настенные часы Black & White для голландской компании Nextime (один из крупнейших производителей настенных часов в мире). Концепт уже запускается в производство, изготовлена пилотная партия образцов. Сейчас мы работаем над тем, чтобы этот проект сделать супермассовым: выпускать сотни тысяч экземпляров.
Кроме того, я делаю электронные наручные часы и пытаюсь их продвигать и производить собственными силами. И это тоже дело, которое меня на сегодняшний день увлекает больше, чем всё остальное.

С кем вы сотрудничаете более активно, с российскими или западными заказчиками?

Сейчас примерно поровну. Я недавно за рубежом и говорить о том, что там выпускается много моих предметов, пока не могу. Со временем, думаю, зарубежных проектов будет больше. Просто я становлюсь более публичным за границей: обо мне появляется больше информации в западной прессе. Может быть, это и есть причина обращения ко мне с заказами. Но западных заказов с каждым годом становится всё больше и больше — это факт.

Как западные заказчики реагируют на дизайнера из России? Есть ли для них разница между нашим и, скажем, итальянским дизайнером?

Разницы в происхождении дизайнера нет. В дизайн-команду любого крупного предприятия входят люди из разных стран, в том числе и русские. Иностранцы оценивают идеи: насколько вещь яркая, неординарная, будет ли она полезна в эксплуатации, будет ли хорошо продаваться и т.д. То есть речь идёт не об авторе (и его происхождении), а о самом предмете. Если идея представляет какую-то ценность, то её смело покупают у дизайнера из любой страны.

Иногда дизайнерам из России просто не хватает «насмотренности», не хватает ощущения предметов, культуры визуальной, тактильной. Хотя сейчас они очень часто «попадают» и делают действительно хорошие вещи. Те, что могут смело экспонироваться и продаваться в любой стране мира.
Но в некоторых случаях дизайнер просто повторяет какие-то решения, существующие многие годы – вещи, которые давно уже на слуху, на виду и в быту. А потом с радостью первооткрывателя демонстрирует этот предмет и говорит: вот, я придумал...

То есть заказчики за рубежом не поднимают вопрос о том, есть ли у нас в России дизайн?

Сегодня, когда дизайн оценивают с прагматичной точки зрения, заказчику куда важнее его будущие дивиденды, будущее продвижение продукта на рынок. О феномене «русского дизайна» размышляют скорее искусствоведы, вспоминая о 20-30-х годах прошлого столетия. Это хорошее, чистое, яркое, русское явление во всей мировой культуре. Но у меня лично ни один заказчик на Западе не спрашивал: «А что у вас в России с дизайном происходит? Есть ли, на что посмотреть?»

В России все активнее проводятся фестивали дизайна, итальянцы и французы в этом году устраивают выездные сессии i Saloni и Maison & Objet. Станет ли молодым дизайнерам легче работать благодаря таким мероприятиям?

Выставки и дизайн-фестивали открывают целый комплекс возможностей. Как минимум, у людей появляется место, где они могут встретиться с производителем и практикующим дизайнером. Могут посетить его мастер-класс, вместе с другими молодыми дизайнерами что-то придумать. Мне этого не хватало, когда я только начинал заниматься дизайном.

Сейчас у русского дизайнера нет средств, чтобы реализовать интересные ему идеи. С минимальными «карманными» деньгами получается не тот результат, который нужен. И после нескольких неудачных попыток люди прекращают заниматься дизайном. На Западе все наоборот: молодой дизайнер имеет возможность делать все, что в голову приходит. На это предоставляются деньги, технологии, появляются партнёры, желающие изготовить объекты. Есть площадки, где их можно показать. И в результате люди развиваются, растут и не теряют интерес к профессии. Разве может конкурировать дизайн «лобзика и перочинного ножа» с объектами, сделанными при помощи современных технологий – 3D-принтера, например. Мне кажется, в России многое упирается в недостаточное финансирование.

В появлении дизайн-фестивалей в России вы видите какие-то плюсы лично для себя?

Мне просто приятно, что это всё вообще происходит, потому что это площадка для общения. Например, Александр Ермолаев, выступивший на открытии фестиваля Sretenka Design Week (см. «Фестиваль Sretenka Design Week» от 18.08.2010), – это маэстро, его можно слушать и молчать. И я бы не встретил такого человека просто на улице или ещё где-либо.

Поэтому лично для меня это радость общения, обмен опытом, возможность взглянуть на себя со стороны. А может, это сверка общих координат, возможность понять, совпадаем ли мы, находимся ли в общем пространстве или разорвались, и я отброшен от России (но пока я не вижу, что сильно оторван). Для меня просто приятно быть здесь.