На фото:
О начале пути. Я учился по классической программе, включавшей финансы. Мой отец хотел, чтобы я этим занимался. Потом я какое-то время работал на международную компанию, но в качестве дизайнера. Сделал им фильм, рисовал небольшие книжки. Поэтому некоторые иногда думают, что я был какой-то акулой финансов, но это не так. Я просто делал фильмы на протяжении трех лет, а потом просто остановился и сказал себе — я знаю теперь точно, чем хочу заниматься. Сообщил о своем решении отцу. Прекратил рисовать в 1990 году. А потом одно зацепилось за другое и я начал делать мебель. То время очень отличалось от сегодняшнего — тогда не было такого спроса на авторскую мебель. И мне нравилось именно это сочетание дизайна, искусства, живописи в производстве мебели. Как в начале XX столетия в Вене. Эта идея о том, что мебель может быть искусством. Потихоньку я перестал рисовать, потому что это тяжелая работа. Мне кажется, если ты художник, ты должен заниматься только этим, это очень сложно. Ну, по крайней мере, для меня.
О процессе производства. Все развивалось постепенно. Сначала я делал все сам, потом довольно быстро попросил о помощи своего ассистента, потому что у меня не было специальных знаний о мебели, я двигался инстинктивно. Хотя всю жизнь делал какие-то небольшие предметы мебели просто для себя. Мне понадобилось 5-6 лет, чтобы найти нужные технологии ручного производства. Поскольку в Париже люди умеют делать стекло, мебель... но все это стоит больших денег. Мне потребовалось время, чтобы познакомиться со всеми этими традиционными техниками. Сегодня какая-то часть производится у меня в мастерской, но все, что делается за ее пределами, создается профессиональными мастерами в Париже.
О французской традиции. Моя мебель очень французская. И я думаю, что люди, которые приезжают во Францию, ищут именно это. Это очень важно — почувствовать качество работы. Я не хочу производить свою мебель где-то в другой далекой стране. Во-первых, потому, что я работаю с небольшим объемом. Нет смысла заказывать производство 20 предметов мебели где-нибудь в Индии. Во-вторых, если производство рядом, я могу его видеть и гарантировать качество. В самом начале я понял, что люди не против платить такие деньги за настоящее качество, и выбрал этот путь для себя. Французская традиция производства мебели насчитывает сотни лет. И мне кажется, я становлюсь частью этой традиции. Это мой собственный дизайн, я не боюсь смешивать новое и старое, новые материалы со старыми. Например, я смешиваю классическую бронзу с пластмассой.
О плагиате. Всех нас копируют. Меня тоже, очень много. У меня есть одна консоль, которую я вижу везде. Проблема в том, что такую мебель очень просто произвести и потому просто скопировать. Но так как я произвожу небольшие серии по 20 штук, мне несложно их продать. А вот если бы стояла задача создавать сотни тысяч предметов, то с подделками были бы проблемы. Но у меня очень мало клиентов, они хотят именно мой дизайн и мое качество — их не интересуют копии. С другой стороны, иногда я произвожу мебель, показываю на выставке, и она очень быстро становится популярной. В то время как для других моделей требуется год-два. Никогда нельзя предугадать, как пойдет. То есть, я выпускаю новый предмет мебели, продаю по 3-4 экземпляра в год, и потом вдруг появляются копии. Люди их видят, модель становится популярной, и я начинаю продавать свои оригиналы гораздо быстрее. Поэтому мне так выгодно показывать свою мебель как можно чаще: на выставках, в журналах и на тематических сайтах.
На фото:
Как-то раз я общался с дизайнером из Мексики. Он говорит: «Да я уже видел эти предметы». Я говорю: «О, вы были в Париже?» «Зачем, — отвечает он, — у нас в Мексике есть целый большой шоу-рум с вашими работами».
Сейчас проблема в том, что если я поеду в Китай, где никогда не был, я стану там копией своей собственной копии. У них уже несколько лет есть мои копии. В целом, это, конечно, не очень приятно. Особенно когда ты только что сделал нечто новое, и сразу появляются подделки. Но в целом это не такая большая проблема для меня. Чем я креативнее, чем более сложные технологии применяю, тем меньше меня копируют.
О работе с клиентами. Я бы не хотел, чтобы клиенты приходили ко мне напрямую. Они обращаются к декоратору или в галерею, а те уже просят меня сделать что-то для клиента. Но сам не хочу связываться с клиентами напрямую — ведь тогда придется заводить собственную галерею, чего мне совсем не хочется. Это занимает время. Мне кажется, другие люди — дизайнеры и работники галереи — лучше рассказывают о моих работах, чем я сам. Мне нравится чувствовать себя свободным. Сегодня я работаю в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Милане, Тайване... с разными галереями. Это гораздо интереснее, чем сидеть в собственной галерее все время.
О необычных проектах. Люблю работать со специальными проектами, делать что-то особенное. Иногда я меняю существующие объекты, иногда создаю совершенно новые, которые потом включаю в собственную серию. Поэтому мне нравятся спецпроекты. Хотя зависит от клиента: когда он слишком много диктует, я отказываюсь. Мне нравится, когда они говорят: «Я знаю, что ты делаешь, это мне нравится больше, то меньше, но в целом мне близки твои работы». Мы разговариваем и после этого клиент говорит: «Делай что хочешь». И это лучший способ добиться идеального результата, потому что я понимаю, что им надо, изучаю их пространство и работаю очень сконцентрировано. Когда заказчики диктуют, становится сложнее. Те же проблемы порой возникают с галереями. В попытке что-то продать они говорят клиенту: «В синем цвете? Без проблем? Другого размера? Конечно!» И потом приходят ко мне. Я пытаюсь что-то делать, иногда бывает интересно. Но предпочитаю, чтобы такого не было.
О своих работах. Сегодня клиенты воспринимают мои работы как искусство. Мои предметы мебели — это и правда больше скульптуры. Но при этом мои вещи очень тактильны. И я надеюсь, что владельцы трогают их, наслаждаются ими. Мне кажется, искусство иногда слишком претенциозно. Если привнести к нему функцию, оно становится более физическим, осязаемым.
Выбираем аксессуары на 360.ru |
